Сообщение от Ilia Krohmal Посмотреть сообщение
В Писании некоторые сцены выглядят как скоротечный процесс, что при языческом чтении выводит человека на ложные ожидания и ложные манипуляции.

Покажем о чём речь:

"1. И пришли на другой берег моря, в страну Гадаринскую.
2. И когда вышел Он из лодки, тотчас встретил Его вышедший из гробов человек, одержимый нечистым духом,
3. он имел жилище в гробах, и никто не мог его связать даже цепями,
4. потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его;
5. всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни;
6. увидев же Иисуса издалека, прибежал и поклонился Ему,
7. и, вскричав громким голосом, сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? заклинаю Тебя Богом, не мучь меня!
8. Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека.
9. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много.
10. И много просили Его, чтобы не высылал их вон из страны той.
11. Паслось же там при горе большое стадо свиней.
12. И просили Его все бесы, говоря: пошли нас в свиней, чтобы нам войти в них.
13. Иисус тотчас позволил им. И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море" (Марка 5:1-11)
Давайте сначала об одержимости, без оккультно - языческих трактовок.

По Писанию, бесы - это невежественные мысли, идеи, суждения, которыми водится человек и которые причиняют ему многоразличный ущерб.

В нашем случае, природа этих бесов изъяснена несколькими параллельными смыслами, страхующими и выражающими истинное содержание сцены.

Первая параллель: об одержимом сказано что он рвёт цепи, бьется о камни, спит в гробах.
Вторая - имя бесов объявлено как легион, с пояснением что их множество.
Третья - бесы вошли в свиней, которых две тысячи.

Начнём с чисел.
Число две тысячи описывает множество суждений (число 2 отвечает за рассуждение оперирующее разделением на добро и зло, а тысяча - за множество).
Это качество прикреплено к свиньям.

Любой желающий может открыть Тору, и найти запрет на употребление свинины, обусловленный тем, что свинья имеет борозду на копытах но не жуёт жвачку (Левит 11:7).

Речь, как мы помним, идёт о человеке уподобленном свинье.

Такой человек имеет на путях своего ума представление о существовании добра и зла (копыта с разделяющей бороздой), но не жуёт жвачку, то есть не имеет постоянства в суждении, не имеет устоявшихся критериев в различении добра и зла.

Свинья - всеядна; то есть такой человек сегодня почитает добром и злом одно, в соответствии с той пищей учения что ему подана сегодня, а завтра ему подали другую пищу, и он почитает добром и злом другое, - то что обозначено в ином учении.

Проще говоря, он проглатывает учения без рассуждения, без сравнения оных между собой.
Человек свинья - непостоянен в суждении, это духовный флюгер.

Всё это в совокупности привязано к родству двух тысяч свиней и бесов сего человека, когда подобное соединяется с подобным.

Ещё мы узнаём, что он жил в гробах, бился о камни, и разрывал цепи.

Вспоминаем, что понятие "цепь" означает в Писании рассуждение.
Связать цепью - связать суждениями, доводами, аргументами, которые сильнее твоих.

В нашем случае, эти попытки провалились.

Жить в гробах, биться о камни, - образы мёртвого, бездуховного, понимания заповедей Декалога, которые в таком состоянии разумения уподобляются мёртвым камням и каменным гробам.

Посмотрите: меры предпринимаемые для избавления одержимого, ни к чему не привели.
Значит, эти меры являются неполными или ошибочными, поскольку не имеют в себе корня Духа Целостности.

Поэтому самое интересное лежит в установлении корня одержимости, то есть по какой причине человек стал таковым.

Для этого следует узнать имя бесов, зная, что имя обозначает имя учения, мировоззрения, которое стоит в основе его исповедания и рассуждений.

Иисус спрашивает об имени, и получает ответ: имя мне легион, ибо нас множество.

Вот, собственно, и корень состояния: разделённое, фрагментарное мышление, разбивающее действительность на отдельные фрагменты и придающее им самостоятельность и независимость друг от друга.

А это неизбежно приводит к конфликту между ними, когда в разуме разверзается конфликт трактовок, подходов и отношений, свойственных каждому из фрагментов. Человека кидает из стороны в строну, он терпит ущерб и раны как наш одержимый.

В искомой сцене речь идёт о плодах разделённого ума, погружённого в действительность мира Писания.

Но это верно и при переносе из области Писания вовне, где фрагментарное мышление совершает те же дела, делает те же ложные выводы, что и при погружении в Писание.

Теперь на основании сказанного можно воссоздать духовную картину происходящего.

Человек начинает как свинья, увлекаясь разнообразием учений и исповеданий, не имея корня стабильности ни в одном из них.

Но этот процесс имеет своё развитие, когда фрагментарность мышления, стремление к разнообразию, превращается в одержимость самой идеей дробления и умножения.

Вот поэтому попытки связать и сковать его определёнными суждениями, навязать их, терпят крах, потому что и сами являются частным случаем более сильного духа - духа разделения.

Интересно, что контакт с Духом Целостности в лице Иисуса, доставляет бесам мучение.
Это говорит о той боли ума и мыслей, которую переживает одержимый человек при попытках или предложении склеить действительность через рассуждение.

Чтобы выгнать бесов, нужно связать "сильного" - господствующего духа.

И вот здесь мы возвращаемся к вопросу того, как происходит установление имени, то есть господствующего мировоззрения, идеи, подхода к вещам.

Языческие байки, возникающие от чтения подобных мест, предлагают нам считать, что Иисус спросил - и Ему тотчас ответили.

В действительности, процесс установления имени занимает время.

Когда мы говорим об Иисусе как о Слове, то пользующийся Словом, подаёт испытуемому специально подобранные места Писания, и смотрит по рассуждению над оными, какого духа человек: духа целостности, или духа разделения.

И вот так, дух называет себя по имени, не может не назвать, потому что в рассуждениях над местами Писания сквозит тот дух, та идея, которой водится человек.

В конце концов, наводящие вопросы выводят человека на прямое исповедание той идеи, на которой он стоит.

И после того как дух назвал сам себя, начинается работа по очищению и освобождению ума и сердца от ложных концепций, и взращиванию и замещению на истинные.

Эта работа, этот труд, символически представлен как возложение рук, после чего происходит исцеление.

В Писании это выглядит едва ли не как мгновенный акт, но в действительности, исцеление и освобождение занимает время, подчас годы, а для некоторых - десятилетия.