Твитнуть
Сообщение от Ilia Krohmal
Посмотреть сообщение
Обыкновенно, при изучении понятия, мы исследуем места его употребления в Писании, и контекст его применения, и делаем выводы.
Но с понятием Господь Бог такой подход не работает.
И дело даже не в том, что применение имени Господь Бог несёт естественные трудности, связанные с обширностью покрытия Писания этим именем.
В конце концов, если понятие имеет определённый смысл, то при обширности его употребления, наоборот, есть возможность многократно перепроверить и подтвердить его смысл.
Однако в случае с понятием "Господь Бог" перелопачивание мест его употребления не даёт результата из-за разнообразия контекста.
То есть, обыкновенно, контекст употребления термина - узок, или, по крайней мере, имеет границы, за которые не выходит, что и позволяет идентифицировать смысл этого понятия.
Но с понятием "Господь Бог" ситуация выглядит абсурдно: контекст его употребления настолько разнообразен, что поиск определения теряет всякий смысл, и заставляет думать что существует исключение из правил.
Однако подобное "исключение из правил" - по сути беззаконие.
Ибо мы знаем, к чему эти исключения ведут: к наделению Господа Бога "добавочными" свойствами и качествами.
Например, изобрести некий универсальный смысл понятия Господь Бог, когда оно годится для применения в рамках любого контекста, объясняя это тем, что всё создано Им и для Него, и всё Им стоит (Кол.1:16,17).
А ведь подобная мысль возникает в противовес узости духовной задачи, которую обслуживает Писание, созданное Им и для Него.
Подобные противоречия для исследователя Писания - привычное дело.
Но в нашем случае, мы имеем дело с таким глобальным понятием как Господь Бог, которое именно в силу своего величия налагает особую ответственность на его применение.
Именно ответственность применения, подразумевает что оно должно нести самый главный, сущностный смысл, положенный как цель Писания.
Эти соображения вытекают из логичных и здравых рассуждений о месте понятия Господь Бог в общем понятийном аппарате Писания.
Но как соединить эти соображения с фактом разнообразия контекста применения термина Господь Бог?
Очевидно, что нужно отложить до времени эти подробности, и обратить внимание на те места Писания, где понятие Господь Бог применяется в рамках контекста, посвящённого фундаментальным, сущностным вопросам Богопознания, равным ответственности имени Господь Бог.
Разумея этот ход мысли, - когда мы должны обратиться к рассмотрению места Писания, отвечающих по уровню подымаемых вопросов серьёзности и ответственности имени Господь Бог, - читатель получает на руки ответ на вопрос, почему понятие "Бог" из связки "Господь Бог" мы стали рассматривать в контексте Покоя.
Во-первых, Бот от сотворения мира пребывает в покое, и во-вторых, вхождение в Покой заявляется Писанием как вершина Богопознания:
Таким образом, в связке "Господь Бог", Бог отвечает за покой.
Собственно, это и стало отправной точкой в анализе глаголов творения и ущерба, применяемых в связке с Господом Богом, - что по форме является абсурдом, когда Бог пребывающий в Покое, якобы творит "направо и налево".
Понятно, что если в связке "Господь Бог", Бог пребывает в Покое, то все "подозрения" переключаются на Господа, подразумевая что должен творить Он, как некая активная сторона Бога.
Но не тут-то было.
При анализе глаголов творения и ущерба выяснилось, что они встроены в текстовые приёмы недоговорённости, и при развороте приёмов в исходный вид, обнаруживают глаголы как имеющие "реверсный" смысл, то есть описывающие реакции ума на те или иные текстовые приёмы Писания. Эти реакции и есть творение.
Причём, тот же самый эффект наблюдается и тогда, когда Писание употребляет только имя "Господь".
Но если это обратные реакции ума, и мы имеем дело с текстовыми приёмами недоговорённости, то на каком основании текстовый приём составлен так, что по форме приписывает творение Господу?
Ведь нужно понимать, что в лице текстовых приёмов мы имеем дело не с творческими пассажами и измышлениями, а с неразрывностью смыслов в их преобразовании.
Другими словами, даже если Господь не является источником процессов творения, то включение имени Господь в текстовые приёмы (а не чего-либо иного), свидетельствует, что Он имеет к этому некое отношение.
И если Он не источник процессов творения, то какое отношение Он к этому имеет?
Исследуя понятие "Господь" в рамках первого приближения, мы ограничились общими выводами, организованными вокруг четырёхбуквенного ЙХВХ.
Число четыре обязывало нас рассматривать Господа как явление Бога в мир, в видимое, - которое и обозначается числом 4.
Также четвёрка связана с плотью, поскольку плоть - органичная часть видимого.
Всё это естественным образом указывает на Иисуса Христа пришедшего во плоти, Который представлен в Ветхом Завете опосредованно как Господь, без каких-либо человеческих атрибутов прямого персонажа, фигурирующего на лице Писания.
Но с понятием Господь Бог такой подход не работает.
И дело даже не в том, что применение имени Господь Бог несёт естественные трудности, связанные с обширностью покрытия Писания этим именем.
В конце концов, если понятие имеет определённый смысл, то при обширности его употребления, наоборот, есть возможность многократно перепроверить и подтвердить его смысл.
Однако в случае с понятием "Господь Бог" перелопачивание мест его употребления не даёт результата из-за разнообразия контекста.
То есть, обыкновенно, контекст употребления термина - узок, или, по крайней мере, имеет границы, за которые не выходит, что и позволяет идентифицировать смысл этого понятия.
Но с понятием "Господь Бог" ситуация выглядит абсурдно: контекст его употребления настолько разнообразен, что поиск определения теряет всякий смысл, и заставляет думать что существует исключение из правил.
Однако подобное "исключение из правил" - по сути беззаконие.
Ибо мы знаем, к чему эти исключения ведут: к наделению Господа Бога "добавочными" свойствами и качествами.
Например, изобрести некий универсальный смысл понятия Господь Бог, когда оно годится для применения в рамках любого контекста, объясняя это тем, что всё создано Им и для Него, и всё Им стоит (Кол.1:16,17).
А ведь подобная мысль возникает в противовес узости духовной задачи, которую обслуживает Писание, созданное Им и для Него.
Подобные противоречия для исследователя Писания - привычное дело.
Но в нашем случае, мы имеем дело с таким глобальным понятием как Господь Бог, которое именно в силу своего величия налагает особую ответственность на его применение.
Именно ответственность применения, подразумевает что оно должно нести самый главный, сущностный смысл, положенный как цель Писания.
Эти соображения вытекают из логичных и здравых рассуждений о месте понятия Господь Бог в общем понятийном аппарате Писания.
Но как соединить эти соображения с фактом разнообразия контекста применения термина Господь Бог?
Очевидно, что нужно отложить до времени эти подробности, и обратить внимание на те места Писания, где понятие Господь Бог применяется в рамках контекста, посвящённого фундаментальным, сущностным вопросам Богопознания, равным ответственности имени Господь Бог.
Разумея этот ход мысли, - когда мы должны обратиться к рассмотрению места Писания, отвечающих по уровню подымаемых вопросов серьёзности и ответственности имени Господь Бог, - читатель получает на руки ответ на вопрос, почему понятие "Бог" из связки "Господь Бог" мы стали рассматривать в контексте Покоя.
Во-первых, Бот от сотворения мира пребывает в покое, и во-вторых, вхождение в Покой заявляется Писанием как вершина Богопознания:
"3. А входим в покой мы уверовавшие, так как Он сказал: «Я поклялся в гневе Моем, что они не войдут в покой Мой», хотя дела Его были совершены ещё в начале мира.
4. Ибо негде сказано о седьмом дне так: «и почил Бог в день седьмый от всех дел Своих».
5. И ещё здесь: «не войдут в покой Мой».
<....>
10. Ибо, кто вошёл в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих" (Евреям 4:3-10)
4. Ибо негде сказано о седьмом дне так: «и почил Бог в день седьмый от всех дел Своих».
5. И ещё здесь: «не войдут в покой Мой».
<....>
10. Ибо, кто вошёл в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих" (Евреям 4:3-10)
Собственно, это и стало отправной точкой в анализе глаголов творения и ущерба, применяемых в связке с Господом Богом, - что по форме является абсурдом, когда Бог пребывающий в Покое, якобы творит "направо и налево".
Понятно, что если в связке "Господь Бог", Бог пребывает в Покое, то все "подозрения" переключаются на Господа, подразумевая что должен творить Он, как некая активная сторона Бога.
Но не тут-то было.
При анализе глаголов творения и ущерба выяснилось, что они встроены в текстовые приёмы недоговорённости, и при развороте приёмов в исходный вид, обнаруживают глаголы как имеющие "реверсный" смысл, то есть описывающие реакции ума на те или иные текстовые приёмы Писания. Эти реакции и есть творение.
Причём, тот же самый эффект наблюдается и тогда, когда Писание употребляет только имя "Господь".
Но если это обратные реакции ума, и мы имеем дело с текстовыми приёмами недоговорённости, то на каком основании текстовый приём составлен так, что по форме приписывает творение Господу?
Ведь нужно понимать, что в лице текстовых приёмов мы имеем дело не с творческими пассажами и измышлениями, а с неразрывностью смыслов в их преобразовании.
Другими словами, даже если Господь не является источником процессов творения, то включение имени Господь в текстовые приёмы (а не чего-либо иного), свидетельствует, что Он имеет к этому некое отношение.
И если Он не источник процессов творения, то какое отношение Он к этому имеет?
Исследуя понятие "Господь" в рамках первого приближения, мы ограничились общими выводами, организованными вокруг четырёхбуквенного ЙХВХ.
Число четыре обязывало нас рассматривать Господа как явление Бога в мир, в видимое, - которое и обозначается числом 4.
Также четвёрка связана с плотью, поскольку плоть - органичная часть видимого.
Всё это естественным образом указывает на Иисуса Христа пришедшего во плоти, Который представлен в Ветхом Завете опосредованно как Господь, без каких-либо человеческих атрибутов прямого персонажа, фигурирующего на лице Писания.