Твитнуть
Сообщение от Ilia Krohmal
Посмотреть сообщение
Разбирая Иоанна, мы нашли что детьми дьявола он называет тех, кто отвергает духовное чтение Писания (а это восходящая часть пути Христова), а также тех кто отказывается спасти мир на нисходящей части пути Христова.
Причём, в обоих случаях претензии высказываются Иудеям, которым вверено Слово Божие.
В послании к семи церквям это сообразовано со Смирнской и Филадельфийской церквями, где в обоих случаях упоминаются псевдо-Иудеи с характеристикой "сборище сатанинское".
Говоря об претензии к Иудеям в отношении духовного чтения Писания, следует, конечно, уточнить, что Иудеи читают Писание духовно, но не доходят до ожидаемого Писанием результата - разумения Иисуса Христа пришедшего во плоти, и связанного с Ним Евангелия.
Нисходящая же часть пути Христова связана с явлением Иисуса Христа пришедшего во плоти, предназначенного для спасения мира.
Поэтому, говоря о братолюбии, Иоанн имеет в виду любовь Христову к братьям, читающим Писание по внешнему человеку.
Для них-то и явлен Иисус Христос во плоти, чтобы спасти.
И далее, как помнит читатель, Иоанн даёт определение дьяволу что он человекоубийца, и что всякий не любящий брата, есть человекоубийца.
Если соединить в одно претензии к Иудеям от восходящей и нисходящей части пути Христова, то они состоят в том что Иудеи не дошли до разумения Замысла Писания в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти, и соответствующего Ему богословия (Евангелия).
С точки зрения Иудейского подхода к чтению Писания, явление Иисуса Христа во плоти - это коренное переустройство текста Писания, - Писания, в котором священна каждая буква, и которое представляется незыблемым.
Для людей внешних по отношению к Писанию, переустройство текста - ничтожное и ничего не значащее событие, по сравнению с теми иллюзорными титаническими событиями, которые открываются воображению при внешнем чтении пророчеств Писания.
Но для самого Писания и для Иудеев которым вверено Слово - это и есть потрясение неба и земли. Это разрушение прежнего мировоззрения разделения, или отделения, когда невидимое отделено от видимого.
Нужно понимать, насколько явление Писания построенного иначе, ломает прежнее Иудейское богословие и само мировоззрение, не дошедшее до разумения Замысла прежнего Писания в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти.
Неприятие Иисуса Христа пришедшего во плоти - есть не что иное как отвержение написанного Евангелия, где в прямом персонаже Иисуса Христа сосредоточена текстовая целостность Писания, позволяющая соединить видимое и невидимое в одно - а значит, спасти мир и пребывающих в нём, которые читают Писание по внешнему человеку.
Иоанн квалифицирует неприятие спасительной для мира текстовой целостности в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти как отвержение братолюбия, как человекоубийство, - ибо всякий ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1-е Иоанна 3:15).
Исходя из этого, можно увидеть, насколько важно написание Евангелия.
Фактически, противление написанию Евангелия, противление созданию текстовой целостности в лице Иисуса - это дела дьявола.
И как мы знаем, исходя из свойств дьявола, он является противником текстовой целостности, потому что она лишает его места в Писании, места на небе.
Место это - не в самом тексте, а в возможности рассуждать по принципу добро - зло, то есть в возможности делить смыслы на видимые и невидимые, которая открывается при прежнем построении текста.
Возможность деления смыслов позволяет дьяволу соблазнять и склонять читающего на сторону видимого, злого.
Евангельское учение не оперируют понятиями "доброе - злое", поскольку все этажи чтения признаны Благими, имеющими Высшую пользу в интересах спасения.
Сам текст Евангелия за счёт присутствия персонажа Иисуса в видимом, на территории тьмы, на территории "злого" чтения, уничтожает дуальность "невидимое - видимое" или "добро - зло", которая превращается в "добро - добро".
Поэтому для дьявола не остаётся места на небе, и он изгоняется вон.
Но вернёмся к написанию Евангелия, к оформлению текстовой целостности.
Эта задача возложена на Иуду Симонова Искариота, который вначале противился этому, отстаивая прежнее Иудейское мировоззрение, основанное на текстовой отделённости прежнего Писания от мира.
Эти подробности мы имеем только в Евангелии от Иоанна, где описывается проблема в круге двенадцати, в то время как у синоптиков описывается поступок Иуды по передаче текста Евангелия Иудеям, когда он уже переосмыслил себя и своё место в Иисусе Христе.
Благодаря Иоанну, мы имеем замечательный практический пример, позволяющий понять, насколько трудно переосмыслить себя Иудею, а также увидеть что написание Евангелия - это подвиг веры для Иудеев, пошедших на такой поступок.
Продолжим далее.
Причём, в обоих случаях претензии высказываются Иудеям, которым вверено Слово Божие.
В послании к семи церквям это сообразовано со Смирнской и Филадельфийской церквями, где в обоих случаях упоминаются псевдо-Иудеи с характеристикой "сборище сатанинское".
Говоря об претензии к Иудеям в отношении духовного чтения Писания, следует, конечно, уточнить, что Иудеи читают Писание духовно, но не доходят до ожидаемого Писанием результата - разумения Иисуса Христа пришедшего во плоти, и связанного с Ним Евангелия.
Нисходящая же часть пути Христова связана с явлением Иисуса Христа пришедшего во плоти, предназначенного для спасения мира.
Поэтому, говоря о братолюбии, Иоанн имеет в виду любовь Христову к братьям, читающим Писание по внешнему человеку.
Для них-то и явлен Иисус Христос во плоти, чтобы спасти.
И далее, как помнит читатель, Иоанн даёт определение дьяволу что он человекоубийца, и что всякий не любящий брата, есть человекоубийца.
Если соединить в одно претензии к Иудеям от восходящей и нисходящей части пути Христова, то они состоят в том что Иудеи не дошли до разумения Замысла Писания в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти, и соответствующего Ему богословия (Евангелия).
С точки зрения Иудейского подхода к чтению Писания, явление Иисуса Христа во плоти - это коренное переустройство текста Писания, - Писания, в котором священна каждая буква, и которое представляется незыблемым.
Для людей внешних по отношению к Писанию, переустройство текста - ничтожное и ничего не значащее событие, по сравнению с теми иллюзорными титаническими событиями, которые открываются воображению при внешнем чтении пророчеств Писания.
Но для самого Писания и для Иудеев которым вверено Слово - это и есть потрясение неба и земли. Это разрушение прежнего мировоззрения разделения, или отделения, когда невидимое отделено от видимого.
Нужно понимать, насколько явление Писания построенного иначе, ломает прежнее Иудейское богословие и само мировоззрение, не дошедшее до разумения Замысла прежнего Писания в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти.
Неприятие Иисуса Христа пришедшего во плоти - есть не что иное как отвержение написанного Евангелия, где в прямом персонаже Иисуса Христа сосредоточена текстовая целостность Писания, позволяющая соединить видимое и невидимое в одно - а значит, спасти мир и пребывающих в нём, которые читают Писание по внешнему человеку.
Иоанн квалифицирует неприятие спасительной для мира текстовой целостности в лице Иисуса Христа пришедшего во плоти как отвержение братолюбия, как человекоубийство, - ибо всякий ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1-е Иоанна 3:15).
Исходя из этого, можно увидеть, насколько важно написание Евангелия.
Фактически, противление написанию Евангелия, противление созданию текстовой целостности в лице Иисуса - это дела дьявола.
И как мы знаем, исходя из свойств дьявола, он является противником текстовой целостности, потому что она лишает его места в Писании, места на небе.
Место это - не в самом тексте, а в возможности рассуждать по принципу добро - зло, то есть в возможности делить смыслы на видимые и невидимые, которая открывается при прежнем построении текста.
Возможность деления смыслов позволяет дьяволу соблазнять и склонять читающего на сторону видимого, злого.
Евангельское учение не оперируют понятиями "доброе - злое", поскольку все этажи чтения признаны Благими, имеющими Высшую пользу в интересах спасения.
Сам текст Евангелия за счёт присутствия персонажа Иисуса в видимом, на территории тьмы, на территории "злого" чтения, уничтожает дуальность "невидимое - видимое" или "добро - зло", которая превращается в "добро - добро".
Поэтому для дьявола не остаётся места на небе, и он изгоняется вон.
Но вернёмся к написанию Евангелия, к оформлению текстовой целостности.
Эта задача возложена на Иуду Симонова Искариота, который вначале противился этому, отстаивая прежнее Иудейское мировоззрение, основанное на текстовой отделённости прежнего Писания от мира.
Эти подробности мы имеем только в Евангелии от Иоанна, где описывается проблема в круге двенадцати, в то время как у синоптиков описывается поступок Иуды по передаче текста Евангелия Иудеям, когда он уже переосмыслил себя и своё место в Иисусе Христе.
Благодаря Иоанну, мы имеем замечательный практический пример, позволяющий понять, насколько трудно переосмыслить себя Иудею, а также увидеть что написание Евангелия - это подвиг веры для Иудеев, пошедших на такой поступок.
Продолжим далее.